Конституционный переворот двадцать лет назад

Октябрь 1993 года… Какова историческая семантика событий, произошедших 20 лет назад? Прямым следствием произошедшего явилось принятие новой Конституции. Эта Конституция запретила государственную идеологию России. По сути, принимался внешний идеологический проект. Утверждался тип несуверенной модели государственности.

В настоящее время, судя по опросам общественного мнения, большинство поддерживает в тех событиях сторону Верховного Совета. Но если мы исходим из позиции большинства, то должна быть проведена соответствующая ревизия результатов произошедшего. А произошло следующее…

В 1993 г. в России имел место конституционный переворот. Во главе этого переворота стоял президент. По действовавшей на тот момент Конституции 1977 г. высшим органом законодательной власти являлся Съезд народных депутатов. Он имел право требовать отчета у президента и отрешения 2/3 голосов его от должности. На съезде избирался Верховный Совет – постоянно действующий между его созывами законодательный орган. Глава правительства (премьер-министр) мог назначаться только с соглашения Верховного Совета. Все эти конституционные ограничители по отношению к президенту первоначально удавалось обходить на основании постановления пятого Съезда 1991 г. о представлении Б.Н. Ельцину «особых полномочий». Но действие предоставленного карт-бланша истекало в декабре 1992 г. Учитывая провал проводимых реформ, дальнейшая политическая судьба Б.Н. Ельцина и связанной с ним элиты была под вопросом.

Понимая эту угрозу, президент еще 10 декабря 1992 г. призвал своих сторонников покинуть Седьмой Съезд. В своем обращении президент говорил о «невозможности работать со Съездом депутатов», отказывающимся продлить его особые полномочия и требующего смены главы правительства. Уже тогда была предпринята первая ельцинская политика переворота. Но она не удалась. Сохранив кворум, Съезд отстранил с поста главы правительства радикала-монетариста Е.Г. Гайдара, назначив вместо него компромиссную фигуру бывшего министра газовой промышленности СССР В.С. Черномырдина.

Новая попытка «несилового переворота» предпринимается Б.Н. Ельциным в марте 1993 г., когда президентом был подписан неконституционный указ «Об особом порядке управления». Но и этот заход совместными усилиями Верховного Совета, Конституционного Суда, Генпрокуратуры, Совета Безопасности оказался блокирован.

Тогда было решено заручиться поддержкой народа, для чего затеян референдум о доверии президенту и парламенту. Предполагалось, что за счет подконтрольности СМИ, а также «идеологической и материальной помощи зарубежных коллег» Б.Н. Ельцину удастся получить желаемый результат. Однако, вопреки реляциям о безоговорочной победе ельцинского курса, референдум не дал абсолютного преимущества ни какой из сторон. При подсчете голосов от числа проголосовавших, доверие Б.Н. Ельцину возразило 58,7% человек, его реформы поддержали 53,0%, за необходимость досрочных перевыборов президента высказалось 49,5%, Верховного Совета – 67,2%. Если же считать всех потенциальных избирателей (а референдум — это, как известно, всенародное волеизъявление и процедурно должно отличаться от очередных выборов), «успехи» ельцинской команды уже предстает как поражение: о доверие Б.Н. Ельцину заявило лишь 37,6% электората, о поддержке его политики 34 %, за переизбрание президента – 32,6%, Верховного Совета – 41,4%.

Особо показательна статистика «недействительных бюллетеней». Наиболее критичная для Б.Н. Ельцина позиция была по вопросу перевыбора президента. Только 0,5 % голосов не хватило для негативного для него вердикта. И именно по этому показателю фиксируется наибольшее количество испорченных бюллетеней. Оно заметно диссонирует со всеми соответствующими показателями по другим статьям опроса. А, как известно, одного лишнего значка достаточно, чтобы бюллетень являлась недействительной. Возник парадокс: 58,7 доверяют президенту, но при этом 49,5% требуют его перевыборов.

После всех этих провалов, очевидно, и принимается решение о силовом разрешении противоречий президента с Верховным Советом. Парламент между тем, предпринимает ряд шагов, выражавших стремление развернуть намеченный либеральными реформаторами вектор развития. В Конституционный суд были переданы материалы о денонсации Беловежских соглашений как незаконного решения Верховного Совета, взявшего на себя полномочия Съезда или референдума. Незаконным была определена также передача Крымской АССР Украине. Категорически не принималось предложение по ратификации договора о сокращении стратегических вооружений СНВ-2, как подрывного для безопасности России. Предпринимается попытка создания механизмов по лишению монополии либеральной ельцинской команды над СМИ. С этой целью учреждается Федеральный Совет по обеспечению свободы слова в государственных СМИ, принимаются изменения в федеральное законодательство о печати. Все шло к тому, что на предстоящем в ноябре 1993 г. Десятом Съезде народных депутатов Б.Н. Ельцин должен был лишиться поста президента.

Произошедшие ровно за месяц до того события прямо указывают на интересанта произошедшего переворота. Организатором заговора был объявлен парламент. Б.Н. Ельцин в своем обращении от 6 октября 1993 г. говорил о «вооруженном мятеже, спланированном и подготовленном Верховным Советом». Его цель номинировалась в «установлении в России кровавой коммуно-фашистской диктатуры». Это хорошо известный и даже универсальный тактический прием заговорщиков – объявить в заговоре по подготовке переворота тех, против кого осуществляемый переворот реально направлен. Если сегодня возникнет заговор по отстранению от власти премьер-министра РФ, то нет никакого сомнения в том, что сам он и будет по этому сценарию преподнесен главным заговорщиком.

Указом от 21 сентября 1993г. «О поэтапной конституционной реформе в РФ» отменялась действующая Конституция, распускался Верховный Совет, назначались выборы нового парламента и голосования по новому Основному Закону. Ни одно из номинированных решений не имело в рамках действующего законодательства законной силы. Переворот был, по сути, осуществлен. Дело оставалось за малым – технической операцией по подавлению сторонников прежнего государственного устройства.
Путь компромиссов в фазе переворота может привести к срыву всей технологической операции. По-видимому, это хорошо понимали разработчики технологии ельцинского властного перехвата. Заранее исключалась возможность любого компромисса. Все предложения, поступившие, в частности, от Конституционного суда, совещания руководителей субъектов РФ, Русской Православной Церкви о возвращении к исходному доконфликтному положению были стороной Б.Н. Ельцина отвергнуты. Проигнорировалось и решение высшего органа власти в России — созванного внеочередного 10-го съезда народных депутатов об одновременных переворотах президента и Верховного Совета не позднее марта 1994г.

Сегодня имеются многочисленные свидетельства того, что в ельцинском штабе существовал заранее разработанный план применения военной силы. В нем были обозначены и сроки нанесения решающего удара – 3-4 октября. За несколько дней до кровавых событий министр печати М.Н. Полторанин разослал руководителям СМИ записку, в которой, призывал «с пониманием отнестись к тем мерам, которые предпримет президент 4 октября». Руководство Института им. Склифосовского получило накануне указание подготовить дополнительно 300 коек. По размещенным в Москве частям ВДВ еще 1 октября прошла информация о возможной перестрелке и последующем штурме Дома Советов 3 октября. Так что официальная версия о том будто бы президентские силы лишь отражали удар, нанесенный сторонниками Верховного Совета, не соответствует реконструируемой хронологии формирования заговора. Действие толпы демонстрантов у Белого дома программировалось из ельцинского штаба. С начала 3 октября на Октябрьской площади массовой демонстрации, ОМОН зачем-то отводит свои силы. Толпе демонстративно, никто не мешает. Она провоцируется на применение силы. Такой провокацией явились выстрелы со стороны мэрии и гостиницы «Мир» (в ней находился оперативный штаб внутренних войск МВД). В ответ толпа врывается в мэрию и на эйфории успеха направляется к телецентру. Официальные СМИ заявили о захвате боевиками двух этажей останкинского комплекса. Телевещание было отключено. И только уже постфактум событий выяснилось, что внутрь здания телецентра не проник ни один боевик. Да и не мог проникнуть. В нем находился спецназ дивизии им. Дзержинского, тогда как вооруженных лиц среди демонстрантов было не более 20 человек. До сих пор не понятно, кто произвел первый выстрел. По многочисленным свидетельствам, он был произведен со стороны останкинского здания, нанеся ранение одному из макашовских автоматчиков. Возникшая далее перестрелка, ведомая главным образом из телецентра, правительственных бронемашин и крыш близлежащих домов, являлось имитацией боя. Посредством организационной провокации моральное право на пролитие крови ельцинской командой было получено.

Характерно, что ельцинский переворот российская и международная демократическая общественность оценила в качестве необходимых мер по установлению законного порядка. При освящении конфликта между ветвями власти в России западные СМИ неизменно преподносили Б.Н. Ельцина под маркером «законно избранный президент», «единственно легальная и всенародно выбранная власть» у потребителя информации программировалась соответствующее отношение: президент – «законный», а депутаты Верховного – незаконны. Безусловно, без соответствующей санкции Запада Б.Н. Ельцин никогда бы не решился на проведенную им в 1993г. властную трансформацию. Сам Б.Н. Ельцин признавался в своих воспоминаниях о переговорах по сценарию переворота с канцлером ФРГ Г. Колем: «Я хотел обсудить с ним принципиальный для меня вопрос: если я пойду на ограничение деятельности парламента, как…Запад отреагирует на мои действия… Он поддержал меня, выразив уверенность, что и другие лидеры «семерки» с понимание отнесутся к жестким, но необходимым мерам». Мандат от США был, вероятно, получен президентом РФ во время его визита в Ванкувер в апреле 1993 года. Характерны в этой связи слова, произнесенные Б.Н. Ельциным в январе 1994г. во время пресс-конференции, организованной по случаю приема в Москве Б. Клинтона: «Мы находимся в гуще российско-американской совместной революции». Признание — исчерпывающее.

О том, как можно соответствующими информационными способами произвести подмену содержания переворота свидетельствуют тексты российских СМИ октября 1993г. Один из такого рода примеров представляет опубликованное 5 октября в «Известиях» «письмо 42-х — » Писатели требуют от правительства решительных действий»: «…Фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть. Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом, не раскололись… Эти глупые негодяи уважают только силу. Так не пора, ли ее продемонстрировать нашей юной, но уже, как мы вновь с радостным удивлением убедились, достаточно окрепшей демократии? … Мы должны на этот раз жестко потребовать от правительства и президента: … Все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений должны быть распущены… Прокуроры, следовали, судьи, покровительствующие такого рода общественно опасным преступлением, должны незамедлительно отстраняться от работы…. Органы печати, изо дня в день возбуждающие ненависть… должны быть впредь до судебного разбирательства закрыты… Признать нелегитимным не только съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и все образованные ими органы (в том числе Конституционный суд)… История еще раз предоставила нам шанс сделать широкий шаг к демократии и цивилизованности. Не упустим же такой шанс…!» Апофеоз ельцинской демократии! Такого рода текст раз и навсегда, казалось бы, должен был дезавуировать, либеральную идеологию в России. Письмо имеет явно экстремистский характер. Однако подписанты его – писательский демократический бомонд, культовые фигуры новой России – Алесь Адамович, Анатолий Ананьев, Артем Афиногенов, Белла Ахмадулина, Григорий Бакланов, Зорий Балаян, Татьяна Бек, Александр Борщаговский, Василь Быков, Борис Васильев, Александр Гельман, Даниил Гранин, Юрий Давыдов, Даниил Данин, Андрей Дементьев, Михаил Дудин, Александр Иванов, Эдмунд Иодковский, Римма Казакова, Сергей Каледин, Юрий Карякин, Яков Костюковский, Татьяна Кузовлева, Александр Кушнер, Юрий Левитанский, Дмитрий Михачев, Юрий Нагибин, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Валентин Оскоцкий, Григорий Поженян, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Александр Рекельчук, Роберт Рождественский, Владимир Савельев, Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Андрей Чернов, Мариэтта Чудакова, Михаил Чулаки, Виктор Афанасьев. В самый апогей боевых действий 4 октября радиостанция «Эхо Москвы» устами Ю. Черненко взывала к властям с призывом «Раздавите гадину!». Под «гадиной» понимались все перечисленные в вышеприведенном документе органы власти. Съезд народных депутатов, Верховный Совет, Конституционный суд. Характерно также поздравление Б.Н. Ельцина с победой, поступившее от Дж. Дудаева. Тогда еще в октябре 1993г. они выступали как союзники. «Правительство Чеченской Республики, -писал Д. Дудаев, — одобряет Ваши действия по подавлению коммунистическо- фашистского мятежа в Москве, имевшего своей целью захватить власть в России и потопить в крови демократию… Примите, господин Президент, уверения в моем высоком уважении».

Безусловно, в России в 1993 г. произошел конституционный переворот хотя бы уже потому, что все действия команды Б.Н. Ельцина были не конституционны. Но если это так, то нелегитимна оказывается и Конституция 1993 г., и приватизация, и вообще все идущее от власти за двадцатилетний период. Безусловно, такая постановка вопроса содержит известные риски. Но очевидно также, что нужно менять сам фундамент современного государства. А для этого без констатации исходной его нелегитимности не обойтись.