Легитимны ли выборы в Новороссии?

Ключевой вопрос любых выборов высшие органы государственной власти – вопрос легитимности. Легитимность (признание власти народом) часто смешивают с легальность (законностью). Такая подмена – один из, ставших уже классическим, приемов «цветных революций». Сначала обнаруживаются нарушения в процедурах проведения выборов. Такие нарушения, причем, могут быть обнаружены в любом выборном процессе, любого государства. Далее же, на основании фиксации незаконных действий, утверждается, что победившая на выборах команда пришла к власти вопреки воле народа. Следующим шагом в этой логической развертке объявление правящего режима антинародным, узурпаторским. И, наконец, призыв к антивластному выступлению, реализации права народа на восстание. «Международное сообщество» поддерживает этот протест, как борьбу за торжество идеалов демократии. Между тем, сам по себе факт имеющихся нарушений не есть еще свидетельство о нелегитимности власти. Власть может быть легитимна (то есть признаваема в качестве власти большинством народа, обладая в его глазах моральным авторитетом) даже при полном отсутствии выборов.

Теперь – к ситуации в Новороссии. Существует два ракурса новоросских выборов – внешний и внутренний. Внутренний ракурс заключается в вопросе о соответствии проведенных выборов реальному волеизъявлению народа. Внешний состоит в вопросе о признании их со стороны других стран.

В антиноворосской информационной компании новое донецко-луганское руководство представляется в качестве преступных группировок, захвативших власть при военной помощи России. Петр Порошенко говорит о форме выборов под дулами автоматов. Подразумевается, что народ с Донетчины чужд этой группировке и никогда бы её по доброй воле не поддержал. Но есть результаты проводившихся фактически параллельно результатов выборов на территории Донецкой и Луганской областей, находящихся под контролем Киева. Там уж если и было давление, то в пользу другой стороны. Они существенно отличаются от тех, которые были получены по Украине в целом. Первым в Донецкой области оказался с существенным отрывом от всех остальных сил «Оппозиционный блок», имеющий, с известными оговорками, репутацию пророссийского объединения, преемника «Партии регионов». Он набрал 38,9 % голосов, опередив «Блок Петра Порошенко» более чем вдвое. На Украине доля голосов «Оппозиционного блока» — 9,4 %, т.е. в четыре раза меньше, чем в Донецкой области. На третьем месте в Донецкой области с 10,2 % Коммунистическая партия. В целом же по Украине она получила 3,9 %, не преодолев пятипроцентный барьер. Победивший на украинских выборах «Народный фронт» Арсения Яценюка получил в Донецкой области всего 6,1 %. «Радикальная партия» Олега Ляшко не преодолела на Донетчине пятиброцентного барьера. Таким образом, вне зависимости от фактора административного ресурса, Новороссия очевидно поддерживает пророссийские, русофильские силы. Следовательно, выборы в ДНР и ЛНР легитимны.

Будут ли эти выборы признаны «международным сообществом»? По всей видимости, нет. И что с того! В мире сегодня более трех десятков непризнанных или частично признанных государств. Увязывание легитимности с внешним признанием есть очевидное ограничение их национального суверенитета. Почти все государства мира исторически возникали в борьбе. Проигравшая сторона почти в отношении каждого из них отказывала в признании легитимности. Великобритания семь лет, до 1783 года отказывалась, в частности, признавать независимость 13 отделившихся от нее (причем, без всякого референдума) американских колоний. «Мировое сообщество» долгое время не признавало СССР. Первыми в 1923 году, через шесть лет после Октябрьской революции, его признали Афганистан, Германия, Иран, Монголия, Польша, Турция и Финляндия. США признали СССР только в 1933 году. Но вне зависимости от внешних признаний советская власть была легитимна, а Советский Союз выступал важным актором мировой политики.

Вопрос в данном случае не о позиции Запада – она понятна, а о позиции России. Выборы в ДНР и ЛНР Россия так пока и не признала. МИД РФ заявил об «уважении к волеизъявлению юго-востока Украины». «Уважение» это не формулировка признания. Географическая адресация «юго-восток Украины» указывает на рассмотрение Новороссии как части украинского государства. Инициатива признания в Государственной Думе подверглась критике как преждевременная. Не признан со стороны России и суверенитет ДНР и ЛНР. И это при том, что обращение от Донецкой Народной Республики с соответствующей просьбой к Российской Федерации и еще тринадцати государствам было направлено еще в мае. На настоящее время ДНР признано только Южной Осетией. Очевидно, что российское руководство не желает из-за Новороссии усиливать конфронтацию с Западом.

Правильна ли такая позиция? По меньшей мере, она не последовательна. Ранее Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии. Чем, возникает вопрос, волеизъявление абхазов и осетин легитимнее волеизъявления новороссов? Почему, поддержав нарушение территориальной целостности Грузии, Российская Федерация демонстрирует совершенно другую позицию в отношении Украины?
Что дало признание независимости Абхазии и Южной Осетии? Оно, как известно, сорвало планы по введению в регион под предлогом предотвращения гуманитарной катастрофы «миротвоческих сил» ООН. Займи Россия тогда более компромиссную позицию, и войска НАТО уже находились бы в Цхинвале. А дальше разжигался бы новый очаг сепаратизма на Северном Кавказе, и сценарий распада России вновь, как и в период чеченских войн, оказывался в актуальной политической повестке. Шесть лет назад эти планы были сорваны.

Но почему этот сценарный проект не может быть проигран теперь уже в Новороссии? Возобновление активных военных действий – массовые человеческие жертвы – введение сил «миротворцев». И вот уже силы НАТО находятся фактически под Воронежем.

Существует, как известно, публичная и латентная компонента политики. Государственная власть выбирает, действует ли она открыто, либо тайно. Современная российская государственная власть на внешнеполитическом направлении все более предпочитает латентный формат действий. Правилен ли этот подход? С одной стороны, он дает больше возможностей для политического маневра. Но с другой, не артикулируется собственная позиция, и снижаются потенциалы идеологического месседжа. И если современная Россия берет на себя миссию выдвижения альтернативного по отношению к Западу проекта мироустройства, то она должна, как минимум, быть определенна в разграничении союзников и врагов, «белого» и «черного».