Глава российского правительства Д.А. Медведев распоряжением от 15 августа 2015 года № 1561-р утвердил «Концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий». Что стоит за этим решением? Почему оно было принято именно сейчас? Попробуем в этом разобраться.
Человек, в отличие от животного, существует не только в настоящем, но также в будущем и прошлом. Историческая память в этом плане необходима как условие бытие социума, одна из его базовых скреп. Другое дело, когда из прошлого берется в качестве объекта памяти только отдельный, вырванный из канвы исторического процесса фрагмент. Еще хуже, если этот фрагмент встраивается в память социума в качестве преступления. Тогда данное историческое обращение оказывается уже не основанием сборки социума, а напротив, его деконструкции, фактором, продуцирующим комплекс неполноценности. Именно таким деструктивным фактором может оказаться принятие утвержденной уже председателем правительства «Концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий». Если осуществляется увековечивание памяти жертв политических репрессий, почему, возникает вопрос, не увековечивается таким же образом память героев первых пятилеток? Эти герои отдавали здоровье, а зачастую жизнь ради процветания своей страны. То что страна оказалась своевременно индустриализована, явилась важнейшим фактором Победы в Великой Отечественной войне и сохранения национального суверенитета. Российская Федерация по сей день существует на основе того задела, который был достигнут поколениями 1930-х. Сказав, что были репрессии, не говоря при этом, что был совершен в те же годы величайший исторический прорыв, означало бы чудовищное искажение картины прошлого. Однако ничего о намерении увековечить память поколения созидателей, героев строительства Магнитки или Турксиба, не слышно.
Концепция создана в отрыве от методологии исторической науки. Для исторической науки прошлое это не просто некие удаленные от нас события, а развертывающийся во времени исторический процесс. А если так, то для оценки любого явления, необходимо рассмотрение его: а) в контексте соответствующей исторической эпохи; б). в связи с явлениями прошлого и будущего. Контекст же осуществления политических репрессий в СССР состоял в ведущейся не на жизнь, а на смерть внутриполитической и внешнеполитической борьбе. Победители и жертвы могли легко поменяться местами. Геополитическое давление в преддверие мировой войны сочеталось с действиями иностранных разведок, «пятой колонны», различных групп антисоветского подполья. Война, по большому счету и не прерывалась, варьируясь лишь в методах – от вооруженных столкновений до информационной борьбы и политических заговор. Констатация этого обстоятельства принципиально важна. Политические репрессии, осуществляемые в условиях внешней и внутренней войны, имеют совершенно иной смысл. Велась борьба с противниками государства и то, что среди жертв оказались многие невиновные, не отменяет самой необходимости ведения этой борьбы. Лучше, безусловно, невинных жертв бы не было. Они были и, очевидно, в больших количествах. Но были и ликвидированные реальные враги. Был и факт Победы, сохранения национальной суверенности и целостности страны.
Посмотрим на те же самые вызовы через призму сегодняшнего дня. О том что «пятая колонна» в России существует, говорит даже президент. То есть существуют группы целевым образом работающие на иностранные государства в целях десуверенизации Российской Федерации, свержения действующей власти. Вопрос – могут и должны ли быть применены репрессии по отношению к «пятой колонне»? Логика увековечивания памяти жертв политических репрессий это запрещает. Возникает ощущение, что и лоббирование принятия соответствующей Концепции было связано с симпатизантами данных сил. Применит власть карающий меч в отношении «пятой колонны» сегодня и получит ярлык неосталинского режима, тогда как «пятоколонные» репрессированные, по историческому подобию – образ невинных жертв политических репрессий.
Одним из первых требований исторического анализа является, как известно, установление хронологических рамок. В названии Концепции хронологические рамки не устанавливаются. Можно подумать, что речь пойдет о жертвах политических репрессий за всю историю. Однако содержание Концепции ограничивается исключительно советским периодом. С чем связана такая избирательность? Политические репрессии имели место и в Российской империи, и в Московском царстве. Сравнительно широкая волна репрессий против «слуг старого» режима имела место при февралистском режиме. К жертвам репрессий можно отнести и погибших в Белом доме в 1993 году. До революции среди репрессированных были и те, кто сам впоследствии подписывал «расстрельные списки». Но жертвами оказываются только те, кто пал от рук советской власти.
Ограничение увековечивания жертв репрессий исключительно советским периодом прямо указывает, что целевым объектом Концепции является осуждение истории СССР. Если увековечиваются жертвы, то должен быть назван и «палач». Палачом оказывается советская власть. Если жертвы оправдываются, то «палач» должен быть осужден. Возникает новая перспектива суда над советским проектом. Потребность его осуществления определяется тенденцией отката в направлении восстановления прежней системы ценностей.
В обществе сохраняется и даже отчасти усиливается, судя по социологическим данным, запрос на советское. Семидесятилетие Победы продемонстрировало, что именно свершения советской эпохи по сей день являются главным консолидирующим фактором российского социума. Принятие Концепции выглядит в этом отношении нанесением «ответного удара». Реконструируемая идейная платформа концепции – продолжение курса десоветизации. Ввиду приближающегося столетия Октябрьской революции становится понятно, в каком ключе задумывается освещение этой даты.
Концепция задает взгляд на СССР как некую репрессивно-кровавую аномалию. В действительности, не существовало в мировой истории государств, не применявших бы политические репрессии. Среди них и такие государства, которые позиционируются сегодня в качестве образцовых демократий. Кромвель в Англии, Робеспьер – во Франции, эпоха маккартизма – в США, миллионы жертв западной колонизации в Азии, Африке, Америке… Но ни в Великобритании, ни во Франции, ни в США почему-то специальных на государственной уровне концепций увековечивания памяти жертв репрессий не принимается.
Принятая Концепция не разграничивает невинные жертвы и тех, кто был репрессирован за деятельность, направленную на подрыв национального суверенитета государства, свержение государственной власти, разжигание внутренних конфликтов. Преступления такого рода есть преступления политические. Соответственно, подвергшиеся каре за такого рода деятельность являются политическими репрессированными. Все ли политические репрессированные должны быть реабилитированы и память каждого ли из них должна быть увековечена? То что соответствующее разграничение между невиновными и реальными политическими врагами не проводится, создает искаженный образ войны государства с собственным народом. Какого было соотношение между теми и другими – вопрос, требующий специального детализированного анализа. Нельзя «стричь всех под одну гребенку». В каждом конкретном случае будет свой вывод. И такой персонифицированный подход уже не позволит уже одним мазком смешать и правых, и виноватых.
Принятие концепции государственной политики – это не шутка. Речь идет не просто о комплексе мероприятий и даже не о федеральной программе. Под увековечивание памяти политических репрессированных формируется целая государственная политика! Это значит, что будут соответствующие институты реализации государственной политики – субъекты ее реализации и будет выделенное финансирование. А кто может стать получателем данных средств? Вопросами увековечивания памяти политических репрессированных на сегодня целевым образом занимаются преимущественно организации либерально-оппозиционного толка, такие как «Мемориал». Так это они подразумеваются в качестве основных исполнителей? Лоббирование данной направленности, как минимум, не исключено.
С очевидностью прослеживается и внешнее давление на Россию. Увековечивание памяти политических репрессированных — само по себе, гуманистическое, мероприятие, подчеркивающее ценность человеческой жизни и достоинства человека. Однако, применительно к современному геополитическому контексту оно означает, по сути, принуждение России к покаянию за свою историю. Требование от России покаяться раздается со многих международных площадок. Указывают на опыт покаявшейся после Второй мировой войны за преступления нацизма Германии. То что Россия должна покаяться за СССР заявил, в частности, два года назад президент ФРГ Йоахим Гаук. Сталинизм в резонансной резолюции ПАСЕ 2009 года приравнен к национал-социализму. Следовательно, как Германия покаялась за Гитлера, Россия, по этой логике, должна покаяться за Сталина. Но, следует напомнить, чем сопровождалась германское покаяние – это оккупация, репарации и десуверенизация. Призыв – Россия должна покаяться, подразумевает другую формулу – Россия должна быть десуверенизована. Вместо образа России, как спасительницы человечества навязывается образ античеловеческой, антигуманистической государственной системы. Россия покаявшаяся, взявшая на себя вину как преступница, лишается морального права на выдвижение какого-либо адресуемого миру идентичного ценностного проекта. Ее участь в логике покаяния – вымаливать прощение у человечества за совершенные преступления.
Применительно же к самому народу России – все это означает формирование комплекса «национальной неполноценности». Избавиться от него возможно лишь сменив идентичность. Перспектива самоликвидации, подобной той, которую осуществил СССР, при дезавуировании национальной истории оказывается программируема. Кампания критики истории Советского Союза была санкционирована, как известно, в 1987 г. преддверии семидесятилетия Октябрьской революции. Прошло четыре года, и СССР не стало. Сейчас приближается столетний юбилей Октября… . Тема политических жертв вновь актуализируется и санкционируется к особому вниманию сверху. В каких тональностях будет освещаться столетие Октябрьской революции, становится понятным. Затевается, очевидно, реванш советофобов за празднование народом Победы и за «бессмертный полк».
Понимает ли власть вероятные последствия принятия логики Концепции?
На одной из встреч с учителями истории В.В. Путин дал следующий комментарий в отношении попыток принуждения России к покаянию: «Что же касается каких-то проблемных страниц нашей истории, да, они были. Как они были в истории любого государства. И у нас их было меньше, чем у некоторых других. И у нас они не были такими ужасными, как у некоторых других. Да, у нас были страшные страницы. Но и в других странах пострашнее еще было. Во всяком случае, мы не применяли ядерного оружия в отношении гражданского населения, мы не поливали химикатами тысячи километров и не сбрасывали на маленькую страну в семь раз больше бомб, чем за всю Великую Отечественную войну, как это было во Вьетнаме, допустим. У нас не было других черных страниц как нацизм, например, и нельзя позволить, что бы нам навязывали чувство вины». Принятая Концепция с очевидностью противоречит подходу, озвученному президентом. Целесообразность ее принятия еще раз должна быть осмыслена властью и экспертным сообществом.