Кадыров и «враги народа»

Реалии существования современной России — война. Эта война имеет и информационно-психологическое, и экономическое, и — непосредственно боевое преломление. Не впервые в своей истории она оказалась зажата между «двух огней». С одной стороны — война с Западом, от которой, по-видимому, было не уйти. Она, по большому счету, никогда и не прекращалась, даже в период декларируемой дружбы. Сегодня эта война перестала быть латентной и перешла в фазу открытого противостояния.

Во вторую войну Россия вошла сама. Это война с силами джихадизма салафитского направления ислама. Вероятно, расчет был на то, что воюя против общего врага, удастся замириться с противником № 1. Замирения не произошло, а Россия оказалась втянута в войну на два фронта.

Естественно, что противники будут пытаться перенести военные действия на российскую территорию. Таким переносом в современных условиях может стать разжигание внутренних конфликтов и в перспективе — гражданской войны. Силы Запада внутри России — прежде всего, либеральные группировки, как на уровне несистемной оппозиции, так и во власти. Силы джихадизма — перешедшие из традиционного в салафитский ислам российские мусульмане и мигранты из мусульманских государств постсоветского пространства. И на переднем крае обоих противостояний оказывается в обоих случаях кадыровская Чечня.

Кадыров давно является жупелом для либералов. Идеологически его позиция, в отличие от позиции Путина, достаточно определенная. Слова Кадырова о «врагах народа» — не в бровь, а в глаз. Конечно, ассоциации с 37-м годом… Но разве не было реальных «врагов народа» в СССР? Были и невинные жертвы репрессий. Но были и те, кто вел реальную борьбу против советского государства, сотрудничал с иностранными разведками. Есть, очевидно, такие враги и в современной России. И чем дефиниция «враг народа» принципиально отличается от дефиниции «пятая колонна»? О «пятой колонне», между тем, не единожды говорил сам президент.

С другой стороны, Кадыров заявляет о решительности в борьбе с салафизмом. Кадыровский режим оказывается прочным бастионом на Кавказе на пути распространения салафитской экспансии. Образ воина дает чеченскому лидеру в этой борьбе сторонников и лишает салафитский джихадизм его воинского ореола. К тому же арсенал средств борьбы, которым обладают кадыровцы, лишат джихадистов их тактических преимуществ.

Таким образом, логика войны против России заставляет противников сфокусировать удар по фигуре Кадырова. Итогом операции должно было стать разрушение альянса Путин — Кадыров. Кремль мог бы быть даже спровоцирован на снятие Кадырова, а Грозный на демонстрацию независимости от Москвы, что било бы по авторитету Путина. И вот уже «третья чеченская война» не кажется невозможной. В современной ситуации внешней осады это означало бы фактически наверняка сценарий геополитического распада.

И пока сценарий конфликта сохраняется. Свою поддержку Кадырову продемонстрировало публично около миллиона чеченцев. Эта демонстрация, естественно, адресовывалась Кремлю. Миллионом выведенных сторонников давалось понять, что чеченцы своего лидера не сдадут. И фактор уязвленного самолюбия президента может подтолкнуть к принятию рокового решения. Тем более, к такому решению президента, судя по всему, подталкивают. С одной стороны, к нему склоняют либералы. И вероятно, это давление в связи с приближающейся годовщиной смерти Немцова возрастет. «Чеченский след» среди всех версий убийства оппозиционера уже принят как официальная позиция расследования. Об этом за два дня до митинга в Грозном заявил председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин.

Другой стороной, давления на президента в пользу принятия антикадыровских решений является, очевидно, лобби силовых структур. Столкновения силовиков с кадыровцами за последние годы было предостаточно. Возникло реально организационное соперничество. Не исключено, что президенту могут подсказать еще один имперский способ повышения рейтинга.

Предположим, что столкновение, действительно, произойдет. Какое идеологическое знамя в случае сценария конфликта с Кремлем может быть поднято Кадыровым? Версий идеологического позиционирования — три.

Первая — чеченский национализм. Де-факто националистическая модель государствостроительства реализовалась в Чечне все эти годы. Республика давно уже стала моноэтничной. Если по переписи 1989 года на территории Чечни проживало 24,8 % русских, то сегодня, по данным 2010 года, их 1,92 %. Чеченцы в 1989 году составляли 66 %, в настоящее время 95,08 %. На территории республики фактически действует собственная система права, диссонирующая с федеральным законодательством.

Вторая версия идеологического позиционирования — религиозная. Она логически вытекает при постановке задачи распространения конфликта за рамки Чечни. Реализуется такой сценарий, и ситуация с ИГИЛ покажется «цветочками». Для России — это кошмар войны между христианами и мусульманами. Естественно, что данный сценарий получит гарантируемую поддержку от мирового джихадистского интернационала. И для такого варианта тоже имеются определенные основания. С правами христианского населения в Чечне и сегодня далеко не все благополучно. По данным международной правозащитной христианской организации «Open Doors» за 2012 год Чечня входила в двадцатку регионов мира, в которых чаще всего дискриминируются христиане.

Есть, впрочем, и третий вариант идеологического позиционирования Чечни. Его содержание прочитывается по артикулируемой формуле прокадыровской кампании – «Кадыров — патриот России». В этой версии, чеченцы, оказавшиеся на переднем крае борьбы с внешними врагами, поднимают знамя российской патриотики. Невероятно? Но обратимся к недавним событиям, связанным с проектом «русской весны». Чеченцы воевали бок о бок с русскими, а сам Кадыров испрашивал у главнокомандующего разрешения отправиться на войну. И вот уже вместо конфронтации русские — кавказцы выстраиваются перспективы единения в борьбе с общими врагами. Прежние, негативные коннотаты, судя по социологическим замерам, оказываются в значительной мере преодолены. Именно с этими пафосами о переносе патриотического движения из Севастополя на Кавказ и о совместной войне против «американской демократии» говорил на митинге в Грозном лидер байкеров Александр «Хирург» Залдостанов.

Но для сценария чеченского патриотизма, нужно одно непременное условие — русский патриотизм. Патриотизм чеченцев без патриотизма русских — это опять-таки сценарий № 1 — этнического национализма. Нужен фундаментальный союзник. Таким союзником могла бы теоретически быть патриотическая русская оппозиция. И тогда сценарий борьбы — поход провинциальной России против столичных либералов — коллаборационистов, московской семибоярщины. Но может быть этим союзником окажется и воспользующаяся пассионарностью кадыровцев для разрыва с либерал-предателями высшая российская власть. Путин заявляет, что Кадыров прав, «враги народа» существуют, и «новая опричнина» должна вычистить измену из сеней российского государства. Пока же приходится, с сожалением, констатировать, что ни организованной патриотической оппозиции, ни системно организованного патриотического «опричного ордена» в распоряжении Кремля – нет.

Что же будет? А, по-видимому, ничего. Из всех возможных сценариев Кремлем будет выбран сценарий недеяния. Миллионный митинг не заметят, как не замечали и раньше. Никакой реакции не последует. Но не решаемая проблема только усугубляется, грозя системным обвалом. История жестоко наказывает за несвоевременность. Кавказ и Чечня могут «рвануть» в любой момент, достаточно лишь «пустить искру».

Грозненский инцидент наглядно доказывает необходимость наличия национальной политики России. Такой политики у современной России нет. Нет даже существовавшего кода-то Министерства по делам национальностей. Главное же в национальной политике состоит не столько в представительстве каждой из национальностей, сколько в выходе на уровень наднациональный, на уровень формирования единой цивилизационной идентичности. Для этого должна быть найдена общая интеграционная идея, принимаемая всеми народами, определяющая смысл их бытия в рамках единого государства.