Национальная идентичность и проблемы нациестроительства

Один из путей разрушения государственной общности заключается в сужении идентификационных масштабов. При устойчивой системе государственности идентичности выстраиваются по «матрешечному» принципу.

Максимально широкой является идентификация как принадлежность к некому планетарному проекту. Коммунистический проект являлся одной из таких идентификационных исторических модификаций. Следующий уровень – цивилизационная идентичность. Она шире идентичности гражданской. В том через какую из базовых идентичностей реализуется государствостроительство состоит различие между государством-цивилизацией и государством-нацией. Гражданская идентичность может быть и встроена в цивилизационную. Подданство в отношении Российской империи – гражданская идентичность соподчинялась цивилизационной миссии России, как защитницы не входящих в нее православных народов. Ниже уровнем после гражданского находится идентификационный пласт этнического самосознания. Наконец, мельчайшей опорной единицей структуры общностей выступает семья. При разрушении семейных интеграционных связей человек окончательно десоциализируется. Его идентичность растворяется в гомогенности, низводится до уровня атомизированного «я».

Технология последовательного идентификационного расщепления была реализована в отношении советско-российской исторической общности. Первоначально посредством разрушения идеологических скреп, дезавуирования прежней идеологии, снимается принадлежность к проекту. Далее происходит разрушение цивилизационной советской общности. При отсутствии общегражданской национальной идеи открываются перспективы дальнейшего идентификационного расщепления. Распадаются прежние социально-профессиональные идентичности. В кризисном состоянии находится семья. Но и это еще не предел. Дальше происходит освобождение человека от принадлежности к гендеру. Опыт Запада, прошедшего этим путем ранее в этом отношении иллюстративен. Итог – антропологическая смерть — человек как социальное существо перестает существовать.

Актуализируются идентичности национально-регионального свойства. Сама по себе национальная идентификация, безусловно, является важнейшим системообразующим компонентом государства. Но, будучи использована как механизм размывания цивилизационного единства, карта национальной идентичности была определенно использована в дезинтеграционных целях.

Глобализация вступает в глокализационную фазу своего развития. Сущность ее заключается в сочетании планетарного универсализма с распадом на минимизированные региональные локалитеты. Дезинтеграционным образом действует и фактор усугубляющегося социального расслоения.

Решение задачи по выявлению генезиса концепта нации и национальной идентичности уводит вглубь веков. Существует распространенная точка зрения, что этот концепт будто был впервые артикулирован в период Великой Французской революции. Под нацией понималось единое французское гражданство. Гражданская идентификация ставила в известной мере крест на этнических идентификаторах, идентификаторах по крови. В действительности, понятие нация встречалось еще в лексиконе древних римлян. Но понималось под нацией прямо противоположное тому, как она будет трактоваться в Новое время. Категория нации относилась к племенной принадлежности. Она противопоставлялась категории civicus, связываемой с гражданской идентификацией. Через первую категорию заявлялось превосходство римлян как племени, через вторую – как гражданской общины. Принципиально важно, что нациестроительство в римской версии представляло собой систему этнического господства.

Казалось бы, христианский универсализм фундаментально подрывает систему племенного неравенства. Однако в реалиях истории Средневекового Запада система этнического неравенства была восстановлена. В положении господствующих этнических групп оказались завоеватели-германцы. Кельты, славяне и ромеи находились в статусно более низком положении покоренных народов. Известны прецеденты проявляемой со стороны германцев в отношении них политики этноцида. С такого рода этноцидом столкнулись, в частности, западнославянские племена. Показательно название учрежденной с претензией на универсальность новой европейской империи – Священная Римская империя германской нации. Слова германской нации для раскрытия ее сути – ключевые. Эта империя была не государством для всех христиан, а именно государством германцев. Причем не германцев как культурной общности, а именно германцев как племени. Теории завоевания в объяснении генезиса европейских государств придерживались, как известно, многие видные медиевисты.

Исторически путь складывания современных наций Запада проходил через ассимиляцию, потерю этнической идентичности, а то и прямой этноцид. По образному выражению филолога и историка В.В. Кожинова, если царскую Россию ее неприятели именовали «тюрьмой народов», то было бы еще более оправданным определение Европы в качестве «кладбища народов». В любом из европейских государств моноэтничность была закреплена уже самим его наименования, производным от того или иного этноса.

Германский племенной национализм встречал сопротивление. Оно и привело к развилке в трактовке нации периода Нового времени. Один путь заключался в отстаивании племенной традиции трактовки нации. Другой состоял в том, чтобы вовсе поставить крест на этничности и распространить понятие нация на все гражданское население, невзирая на этническую принадлежность.

Второй путь и был, по сути, заявлен Великой Французской революцией. В ней можно усмотреть этническую составляющую – бунт третьего — потомков кельтов против аристократии – потомков франко-германцев. Не случайно в период нее репродуцировались образы Древней Галлии и древних галлов. Итог – упразднение сословных и этнических перегородок. Французская нация стала трактоваться как гражданская общность. Этническая принадлежность, как помеха этому пониманию, из новой системы идентификаторов исключалась.

Этот же подход – единая нация вместо множества этносов реализовывался в США. Понимание американской нации раскрывалось через образ «плавильного котла». Переплавке в этом котле подлежала именно этничность.

В противоположность французской школе немецкая школа трактовки нации сохраняла связь с прежней племенной традицией ее определения. Мягким вариантом было определение нации через культуру, жестким – через кровь. Но в обоих случаях, как и во французской школе, заявлялся монистический подход. Этничность легитимизировалась. Но легитимной в раскрытии понятия нация оказывалась только одна определенная этническая принадлежность. Немецкая нация трактовалась как нация этнических (либо по крови, либо по культуре) немцев.

Оба проекта исторически провалились. Реализация немецкой модели нациестроительства выродилось в нацизм. Сама логика утверждения монистической идентичности вела к конфликту с неотносимыми к ней идентификаторами.

Проект гражданской нации рассыпается на глазах. Парижские, а затем лондонские беспорядки диагностировали его провал. В США от образа «плавильного котла» фактически отказались. Вместо него теперь заявляется образ «этнической салатницы». Сбой проекта состоял в том, что этнические различия оказались слишком глубинными. Мигрировавшие во Францию арабы так и не стали французами.

В контексте этих провалов целесообразно обратиться к иным незападным моделям построения сложных социальных систем. Целесообразно обратиться к опыту многоуровневых социальных сборок. В отличие от монистической модели нациостроительства, они и легитимизируют разные типы идентичности, и выдвигает интегративный идентификатор для всей общности. Именно этого интегративного идентификатора сегодня России, очевидно, не достает. Выдвижение же его является вопросом генерации нового российского проекта, новой идеологии.

Принципиально важный вопрос в теории социогенеза – это вопрос перехода от племенного быта к государственному. Для объединения племен в государство используются различные системообразующие механизмы. Достаточно вспомнить уроки княжения Владимира Крестителя. Он не смог, как известно, объединить Русь на основе племенных религий. Потребовалось христианство, религия надплеменная, идеократическая сила. Она позволила интегрировать различные племена. В социогенезе принципиально значим и первый – племенной и второй – государственный уровень.

Наряду с первым уровнем общественного строительства — этническим, нужен, таким образом, и второй – гражданский и третий – цивилизационный уровни. Когда этническое дается в отрыве от общегражданского и цивилизационного, оно представляет собой угрозу.

Еще одно обстоятельство, определяющее запрос на надэтническую цивилизационную идентификацию – межнациональные браки. Согласно статистике 34% российских семей этнически гетерогенные. При узком одноуровневом понимании идентичности ребенок таких семей принуждается к выбору между отцом и матерью (чья национальность более дорога) В реалиях цивилизационного бытия такой выбор не обязателен. Модель уровневого идентификационного восхождения внутрисемейный конфликт идентичностей в принципе разрешает.

Острота современных геополитических вызовов обусловливает и запрос на идеологический проект, как «послание к миру», выстраивающей идентичность принадлежности к проекту.

Доля населения России в мире – 1,99 %. Вместе со всеми русскими, проживающими за рубежом – 2,4 %. В современных геополитических реалиях борьбы за передел мира такой демографический потенциал, очевидно недостаточен.

Как увеличить свой силовой потенциал? Ответ тоже очевиден — нужен россиецентричный мировой проект. Этот проект должен быть адресован не только к себе, но и к миру, человечеству. Каждый народ призывается примкнуть к этому обращению. Принимая его, принимается, соответственно, и задаваемая им идентичность.