Является ли Эрдоган другом России?

Удивительная метаморфоза произошла за этот год с умонастроениями «российских государственников». Дважды в течении года были сменены на 180 градусов оценки в отношении Турции. Вначале Эрдоган рассматривался как наш стратегический партнер в реализации газового экспорта. Говорилось о том, что Турция может стать вообще главным торговым партнером России. Визит Путина в Анкару в конце 2014 года называли историческим. «Турецкая карта» противопоставлялась западным антироссийским санкциям. Звучали слова о том, что Анкара и Москва смогут теперь вместе бороться против враждебного им Запада.

Но вот, турки сбивают уже в конце 2015 года российский боевой самолет. Турецкое руководство заявляет, что и впредь будут сбивать любые самолеты, пересекающие воздушное пространство Турции. На предложение принести извинения, Эрдоган отвечал, что «если кому-то и нужно извиниться, то не нам. Извиняться нужно тем, кто нарушил наше воздушное пространство». Россия ввела против Турции санкции, останавливаются туристические потоки. Путин произнес знаменитую, растиражированную СМИ угрозу – «помидорами не отделаетесь». Эксперты не исключали вероятность военного столкновения. Ряд инцидентов с задержанием российских судов происходит в Босфоре. Государственные СМИ не просто сменили в этой ситуации риторику. Ставился вопрос о глубинных геополитических и исторических противоречиях между Турцией и Россией. Вспоминали о двенадцати русско-турецких войнах. Эрдогановский режим характеризовался как диктаторский, кровавый и криминальный. Лично Эрдоган сравнивался с Гитлером. Разоблачались схемы контрабандной торговли нефтью и наркотиками в сотрудничестве с ИГИЛ. Турция преподносилась как главный пособник международного терроризма. Налаживались контакты с курдской оппозицией. На центральном телевидении раздавались даже голоса о российской миссии освобождения Константинополя.

И все это разом ушло. Эрдоган принес извинения, и сразу перестал быть и тираном, и криминальным авторитетом. Отделываться не пришлось особо даже помидорами. Экономические связи с Турцией были восстановлены. Исторических и геополитических противоречий, позиционируемых как фундаментальные, вроде бы и не существовало. И контрабандной нефти и нарктотиков вроде и нет. Да и курды, оказывается, сами виноваты. И вновь эксперты говорят о встрече Путина и Эрдогана как исторической. Историческая встреча № 2. И вновь рисуются геополитические схемы возглавляемого Россией антизападного альянса. Открыта ось – Москва – Анкара – Тегеран. К ней будто бы должны примкнуть еще и Дамаск, Ереван и Баку. Удивительно! Жанр политических мечтаний в абсолютном отрыве от реалий истории и современной политики! Ну а как еще раз Эрдоган собьет российский самолет? Развернется ли провластное экспертное сообщество в очередной раз в соответствии с «колебаниями генеральной линии».

Эрдоган пять раз во время личной встрече в Петербурге лидеров государств назвал Путина своим дорогим другом. Достаточно ли этого, чтобы рассматривать Турцию как союзника России? Очевидно, нет. Эрдоган много, что произносил и прежде, и невесть что произнесет в будущем. О том, можно ли доверять речам политика развернутый ответ дан еще со времен Николо Макиавелли. Личные отношения глав государств, конечно, играют в политике не последнюю роль. Но строить только на этом одном стратегию внешней политики непозволительно. Существуют еще и национальные интересы государства, и реализуемая им цивилизационная миссия. Политик представляет государственную систему и должен принимать решения не в соответствии со своими симпатиями или антипатиями, а в соответствии с государственной логикой.

Не лишне напомнить в этой связи о «дружбе Бориса и Билла». В 1999 году «друг Билл» отдает приказ о бомбардировке Югославии. Ельцин был крайне разочарован, но что-то реально сделать по отражению американской агрессии оказался не в состоянии.

А вот еще один исторический урок. В 1833 году Николай I спасает турецкого султана Махмуда II, почти так как как российский президент спас в 2016 году Эрдогана. Османская империя была злейшим врагом Российской империи. Только за четыре года до описываемого инцидента закончилась русско-турецкая война. Но Николай I являлся убежденным противником низвержения легитимной власти где бы оно не происходило. Поэтому во время мятежа египетского повелителя Мухаммеда Али российский император решает необходимым оказать помощь турецкому султану. Конфликт между египетским и турецким властителями происходил, кстати, по вопросу о владении Сирией. Благодарный за помощь султан подписал выгодный для России Ункяр-Искелесийский договор о мире, дружбе и оборонительном союзе, по которому она получала право блокировать вход военных кораблей третьих стран в черноморскую акваторию. Поддержал Николай I и следующего турецкого султана старшего сына Махмуда II Абдул-Меджида I во время очередного мятежа египетского паши. Но уже в 1841 году российские преференции Ункяр-Искелесийского договора были отменены. А в 1853 году Османская империя в союзе со странами Запада вступает с Россией в войну. Николай I пережевал, что спас в свое время турецкого султана и австрийского императора, но было поздно.

Противоречий у России с Турцией больше, чем с какой-либо другой державой, если не считать глобального противостояния с США. Цивилизационно Русь, потом Россия опиралась на исторический фундамент и наследие православной Византии. Византия — духовная мать России не просто умерла, а была убита. Кто убил — хорошо известно. Идея освобождения Константинополя веками составляла одну из доминирующих тем в русской общественно-политической мысли. В советское время, после войны к этой теме обратился никто иной как Сталин. Турция располагается на землях Византии и объективно выступала и будет выступать против любых попыток неовизантийской реставрации. Комплекс в отношении умертвленной восточно-христианской византийской цивилизации нееединожды сублимировался в истории Османской империи и Турции в погромах христиан — наследников Византии.

Двенадцать русско-турецких войн не шутка! В 1942 году едва не началась советско-турецкая война. Симпатизировавшая Германии Турция только и ждала известий о падения Сталинграда, чтобы нанести удар по советскому Закавказью. Даже не столько противоречия в Восточной Европе, сколько Послевоенный ультиматум Сталина Турции стал главным мотивом перехода к состоянию холодной войны во взаимоотношениях СССР и Запада. Румянцев, Суворов, Ушаков, Кутузов, Нахимов, Скобелев — все это фигуры, принесшие славу России в войнах с Турцией, на обращении к памяти которых выстраивается национальная идентичность. У турок, безусловно, есть свои герои русско-турецких войн. Понятие исторический враг, если уж и использовать такую категорию со стороны России, то, прежде всего, в отношении Турции. У турок к России ровно такое же отношение. Согласно данным опроса Pew Research Center 2014 года, то есть до инцидента с СУ-24 и связанного с ним обострения отношений Путин — Эрдоган, восприятие населением Турции России по разности положительных и отрицательных ответов было одним из худших среди стран мира. Турки относятся к России даже хуже, чем американцы. Еще хуже, по данным опроса, относятся только поляки. И не оттого ли такое отношение, Россия многократно побивала Турцию в прямых военных столкновениях?

Турция и Россия — принципиальные геоэкономические конкуренты. Их соперничество в плане контроля за геоэкономическими потоками определяется самим фактом географического положения двух стран. Важнейшей во все времена транспортно-торговой артерией мира являлся путь, соединяющий две крупнейшие экономики Западной Европы и Восточной Азии. Вопрос состоял в том, где непосредственно будет проложена основная ветка этого пути — севернее через Россию или южнее — через Османскую империю (сегодня Турцию). Известно, какое значение имела прокладка железной дороги Берлин — Стамбул — Анкара — Багдад — Басра сначала для развязывания первой, а потом опосредованно и Второй мировой войны. И сегодня разрабатываются и реализуются проекты прокладки новых геоэкономических маршрутов в обход России. Но прокладка путей вокруг России означает, что они будут проходить через Турцию. Выигрыш Турции объективно означает проигрыш России и наоборот.

Через Турцию с Востока на Запад транспортируется не только сырье. Именно Турция выступает для региона крупнейшим транзитером наркотиков. И понятно, что с извинения Эрдогана за сбитый российский самолет наркотрафик не перестал существовать.

Турция и Россия соперничают по вопросу военного доминирования в Черном море. Черноморская акватория при начале реальной войны всегда имела и имеет на настоящее время принципиальное значение. А Турция, между тем, с 1952 года – член Северо-Атлантического альянса. Размещение в 1961 году США крылатых ракет на территории Турции привели к ответному размещению советских ракет на Кубе, что привело к Карибскому кризису, когда человечество оказалось в наибольшей близости от начала ядерной войны. Геополитические противоречия, в фокусе которых оказывается противостояние именно с Турцией, столь серьезны, что едва не привели мировое человеческое сообщество к обрушению в тартарары. Исчерпаны ли эти противоречия сегодня? Ничуть не бывало. Еще в мае 2016 года Эрдоган обращался к своим союзникам по Северо-Атлантического альянсу со следующими словами: «Нужно сделать Черное море морем стабильности. Я говорил генеральному секретарю НАТО: вас в Черном море нет, поэтому оно стало почти российским озером. Если мы не примем меры, история нас не простит».

Россия закупоривается в Черном море в ситуации войны фактом контроля Турции над черноморскими проливами. На настоящее время в отношении проливов действуют, как известно, положения конвенции, заключенной в 1936 году в Монтре. Согласно принятым договоренностям, в случае войны, в которой Турция не принимает участия, проход военных кораблей воюющих держав через проливы должен быть закрыт. Уже сейчас, в принципе, признав Россию воюющей стороной в Сирии, Турция может и даже должна закрыть доступ российским судам. Во время войны, в которой участвует сама Турция, или – внимание – если она будет считать, что находится под угрозой военной опасности, турецкое государство получает полное право распоряжаться проливами по своему усмотрению. Это означает практически, что Эрдоган объявив о наличии военной опасности, нависшей над Турцией (а оснований для такого заявления, учитывая агрессивную внешнюю политику, с боевыми операциями на чужой территории предостаточно), может перекрыть проливы для российских судов и открыть их, неограничиваясь существующими для мирного времени нормы, для судов НАТО.

Турция – это государство, имеющее четко артикулированную идеологию. При Эрдогане эта идеология приобрела новые акценты, определяемые как неоосманский проект. «Мы, -призывает турецкий лидер, — должны пойти туда, где были наши предки». Границы Османской империи известны – от Сербии и Алжира на западе до Каспийского моря на востоке. Устраивает ли перспектива такой геополитической реконфигурации Россию?

Во внешнем преломлении современный идеологический проект Турции имеет две составляющие – пантюркистскую и панисламистскую. Считается, что Мустафа Кемаль порвал в свое время с пантюркизмом, провозгласив доктрину турецкого национализма. Действительно, вначале своего правления им делались такого рода заявления. Но вот, что он говорил в 1933 году: «Однажды Россия потеряет контроль над народами, которых сегодня держит крепко в руках. Мир выйдет на новый уровень. В тот самый момент Турция должна знать, что ей делать. Под властью России находятся наши братья по крови, по вере, по языку. Никто не должен ожидать от нас того, что мы не будем беспокоиться о судьбе нашего народа, живущего за пределами наших границ. Нам дорога даже культура и язык якутов — тюрок, которые живут за Байкалом, в тысячах километрах от нас. Мы должны быть готовы поддержать всех братьев. Наш общий язык — наш мост, наша общая вера — наш мост, наша общая история — наш мост. Мы должны вспомнить о своих корнях. Мы не должны ждать, когда они к нам потянутся, мы должны сами к ним приближаться. Россия в один прекрасный день падет». Очевидно – это пантюркизм, и очевидно – пантюркизм направлен геополитически, прежде всего, против России. А между тем, пантюркистская идеология получает широкое распространение в тюркских республиках бывшего СССР. На уровне государственных лидеров постсоветских государств произносятся слова о единой турецкой нации.

Эрдоган привнес в идеологию Турции, в диссонанс с кемалевской секулярной моделью, концепт панисламизма. «Никто, — заявлял он во время выступления в Организации исламского сотрудничества, — не сможет остановить распространение ислама в Европе. Мечети — наши бараки, купола — наши шлемы, минареты — наши штыки, а правоверные — наши солдаты». Можно было бы только потирать руки – Европа расплачивается за свою колониальную экспансию, если бы не наличие мусульманских регионов в самой России. По логике панисламизма новая исламская экспансия Европой, естественно, не ограничится. Сравнительно недавно Рамзан Кадыров рассказал, как Турция оказывала помощь террористам во время Чеченской войны. Оттуда шли финансовые потоки, там скрывались и лечились лидеры боевиков – «Удуговы, Умаровы, Басаевы».

Турцию воспринимают главным историческим врагом во всех православных балканских странах. Даже будучи членами НАТО Греция и Турция оказались в 1974 году фактически в состоянии войны, после того как турецкий десант был высажен на Кипре. Некоторое время назад Эрдоган подлил масло в огонь, заявив, что части Македонии, Болгарии, Боснии и Герцеговины, а также Западная Фракия «на самом деле являются турецкими территориями». Одновременно развивать тему православного единства с народами Балкан и двигаться по пути сближения с Турцией может обернуться для России провалами по обоим направлениям.

Военным и экономическим союзником России является Республика Армения. Для Армении же Турция — даже больше, чем исторический враг, это государство, реализовавшее политику армянофобии. Между Турцией и Арменией нет до сих пор дипломатических отношений. И не лишне напомнить, что геноцид армян в Османской империи в 1915 году совершался турками ввиду восприятия армянского населения союзниками России. Убивали армян потому, что не могли убить русских. Эрдогановская Турция не только не идет на признание факта геноцида, но и грозит всем тем, кто его признает. В ответ на заявление Путина, связанного со столетием геноцида армян в апреле 2015 года, Эрдоган призвал прежде российского лидера объясниться в действиях России в Крыму и на Украине. Надо понимать, что, сблизившись с Турцией, Россия потеряла бы союзника в лице Армении. Подход, уже озвученный рядом политологов, рисующих перспективу российско-турецкого альянса, что Армения, находящаяся во враждебном окружении все равно, никуда не денется, сколь циничен, столь же и ошибочен. Нет никакого сомнения использования странами со значительной армянской диаспорой США и Францией, прежде всего, ситуации разлома в российско-армянских отношениях в своих интересах.

Еще один выбор, который надо делать Росси в регионе – это выбор между Анкарой и Тегераном. Турция и Иран никогда не станут геополитическими союзниками. Противостояния Ирана и Турана уходит в глубь тысячелетий. Иран ненамного меньше воевал исторически с Турцией, чем воевала с ней Россия. Шиизм, которого придерживаются иранцы, осужден в Турции как ересь. В свою очередь и в Иране смотрят на турок как еретиков. Со времен Хомейни Турцию рассматривали в Иране как «пособника большого шайтана» — США и изменника исламского мира. Принципиально размежевались позиции между Ираном и Турцией в отношении «арабской весны» и событий в Сирии. Не исключалось на разных стадиях сирийского конфликта прямое военное столкновение двух государств. И уж, понятно, в силу всего этого, что ни о какой единой геополитической оси с участием Анкары и Тегерана говорить не приходится.

Не могут быть объективно разрешены противоречия между Россией и Турцией в отношении Сирии. Из Анкары смотрят на сирийские земли как часть бывшей Османской империи и считают, как минимум, зоной своих национальных интересов. Турция не может согласиться с сохранением в Сирии режима Башара Асада, опирающегося на алавитское религиозное меньшинство, а также сирийских христиан. Алавитов зачисляют в шиизм, классифицируемый в Турции, как указывалось выше, в качестве ереси. Кроме того, на севере Сирии есть территория, компактно заселенная турками (или туркаманами), которую бы Турция была не прочь присоединить. Ранее таким образом была оккупирована турецкими войсками провинция Хатай. В 2005 году Башар Асад пошел на признание турецкого суверенитета над провинцией. Но этого для Турции, как позже выяснилось, оказалось недостаточно.

Россию свержение Асада устроить не может. Российское присутствие в Сирии строится на сложившихся еще со времен СССР отношениях с асадовским кланом. Еще в 2015 году ходила информация об обещании В.В. Путина устроить из Сирии в случае вторжения в нее турецких войск «один большой Сталинград». Турецкие войска сегодня введены в Сирию. Асад протестует. Со стороны России противодействия турецкому вторжению не оказывается. Что же изменилось с момента слов о «сирийском Сталинграде»? Эрдоган принес извинения за сбитый самолет. Но если этого было достаточно, чтобы получить возможность вторгнуться в Сирию, то эрдогановские извинения можно трактовать как блестящий дипломатический ход турецкого президента. Совершенно ясно, что Турция вводила войска в Сирию не для того, чтобы потом оставить те самые земли, на которые она претендовала уже не одно десятилетие.

И, вероятно, наиболее болезненное для россиян расхождение в российско-турецких отношениях – позиция Эрдогана по вопросу о принадлежности Крыма. Турция традиционно покровительствует крымским татарам, через которых до воссоединения полуострова с Россией расширяла свое культурное и экономическое проникновение в регион. При обсуждениях крымской темы среди турецкой общественности содержались ссылки на договоренности XVIII века, предполагавшие будто бы, что в случае утраты контроля России на Крымом полуостров должен быть возвращен Османской империи. В контексте турецких исторических претензий возвращение Крыма под суверенитет России было встречено в Турции еще более негативно, чем на Западе. Но может быть Эрдоган после оказанной ему помощи Россией во время попытки государственного переворота изменил свою позицию? Ничуть не бывало. Встреча российского и турецкого президента в Петербурге прошла 9 августа, а уже 20 августа были проведены переговоры Эрдогана и Петра Порошенко. Турецкий президент заверил своего украинского коллегу «в неизменности позиции Турции по поддержке независимости и территориальной целостности Украины в ее международно признанных границах». «Президент Турции, — сообщалось в новостных сообщениях, — также заявил, что Турецкая Республика не признает оккупацию Крыма и продолжит всячески поддерживать крымских татар».

И здесь, констатировав неизменность геополитической позиции Турции, можно было бы и поставить точку. Но обратимся к личности самого турецкого президента. Его предки проживали в Аджарии, мигрировав оттуда после присоединения аджарских земель к Российской империи. Дед будущего президента погиб в 1916 году на русском фронте Первой мировой войны. Так что семейная история Эрдогана, как минимум, не предполагает его особой любви к России.

В попытке организации в Турции государственного переворота Эрдоган обвиняет бывшего имама и проповедника Фетхуллаха Гюлена. Но ведь когда-то Эрдоган и Гюлен являлись единомышленниками. Их сотрудничество начиналось в качестве сторонников идей Саида Нусри. Будущий президент Турции пришел в политику через вхождение в религиозные общества. Он получил духовное образование, был связан с суффийским орденом Накшбанди. Имя Саида Нусри, подвергавшегося гонениям при кемалистах, при Эрдогане было реабилитировано. Его книги были официально взяты под защиту турецкого государства. Но вот в России еще в 2007 году книги Нусри были квалифицированы как экстремистские, а созданная вокруг идей проповедника организация «Нурджулар» была запрещена. Причина запрета – распространение воинствующей панисламистской и пантюркистской идеологии, «возбуждение религиозной розни, пропаганда исключительности, превосходства и неполноценности граждан по признаку их отношения к религии». Получается, что во главе Турции стоит человек – приверженец взглядов судебно квалифицированных в России в качестве религиозно-экстремистских. Тесное сближение с таким политиком, уж тем более – заключение союза, не может, как минимум, не вызывать вопросов.

Все выше изложенное приводит к определенной констатации: ни Турция, ни персонально Эрдоган не являются союзниками России. «Эрдогановское извинение» было тактическим ходом, прежде всего, для шантажа Запада наличием российской альтернативы, и не более того. Для России ставка на союз с Турцией, который объективно не может состояться, грозит большими геополитическими провалами. Внешнеполитическая стратегия должна, наконец, начать выстраиваться не на сиюминутных настроениях, а прочном геополитическом и цивилизационно-ценностном фундаменте. Ну а экспертному сообществу хотелось бы пожелать избавиться от синдрома «флюгера». Получится ли?